С улыбкой про серьёзное - Илья Бровтман

В банкетном зале ресторана,

Один наивный истукан,

На самом донышке стакана,

Увидел вожделенный стан.

Не находя от страсти места,

Не чуя силы кулаков,

Похитил гордую невесту,

Под наблюденьем кунаков.

Раскрыв лукавство похищенья,

Чудак на ослике своём,

Завоевать её прощенье,

Задумал кровью и огнём.

Как пациент из психбольницы,

Бежит спасать девичью честь.

И как врачам не изумиться,

Услышав про воров и месть.

Готов чудак в огонь и в воду,

Сметая горы на пути.

Донбасской пленнице свободу,

Мечтает снова принести.

Дожить бы бедной до венчанья,

И не погибнуть от любви.

Какое странное желанье —

Свободу строить на крови.

Доброволец

Звучит тревожно словно гром — набат.

И я не собираюсь ждать приказ.

Уже уехал гусеничный брат,

На пламенем охваченный Донбасс.

Меня сюда никто не посылал.

Я доброволец, езжу — где хочу.

Мне не указ бездарный генерал.

Вести огонь — мне это по плечу.

И пусть дрожит от страха мирный град.

Где прячется фашистов злая рать.

Я комплекс пусковой — система «град»

И мой удел ракеты выпускать.

На вершине власти

Аскетом жить — какая жуть.

Ему для счастья нужно много.

Мечтал и Он когда ни будь,

Проникнуть в царские чертоги.

Сбылась заветная мечта.

И, словно юная невеста,

Вдруг покорилась высота —

Он на вершине Эвереста.

Он долго шёл по головам.

Сменялись маски, сёдла, кони.

Не верил клятвам и словам.

И вот весь мир как на ладони.

Морям и облакам под стать,

Пожалуй, выше сосен ростом.

Он должен миром управлять,

И это оказалось просто.

Чтоб дала больше молока

Худая рыжая корова,

Ей нужно чаще мять бока,

Не тратя на неё полову.

Не стоит тратить отрубей.

Он понял истину простую:

— Дои, ладони не жалей,

А сдохнет — заведи другую.

А люди — это тот же скот.

Как их стенанья надоели.

Пусть гордо шествует народ,

На паперти и на панели.

Им место там, Его ж удел,

Купаться в серебре и злате.

Чего-то Он всегда хотел,

Но скудно у Него в палате.

Всего лишь тысяча картин,

А золота лишь пять КАМАЗов.

Парчи обычной палантин,

И небо не в сплошных алмазах.

Его огромный стол накрыт,

Любыми яствами планеты.

Вот только жаль, что аппетит,

Не позволяет съесть всё это.

Он дев прекрасных уложить,

На ложе может пару дюжин.

Но всех нет сил перелюбить.

И вот уже никто не нужен.

Не лезет осетрина в рот.

От сытости померкло небо.

А под окном стоит народ,

И просит хоть краюшку хлеба.

Делить с людьми свой скудный стол?

Он даже не желает слушать.

Не для того он к власти шёл,

И отдал Люциферу душу.

Но Он, не веря в чудеса,

Не слушал слог высокопарный.

И вдруг поднял на небеса,

На вилы — люд неблагодарный.

Придется посылать фрегат

Как жаль, что в Тихом океане

Не знают веников и бани.

Они гуляют по дорожке,

Без балалайки и гармошки.

А вождь их людоед и гад,

Придется посылать фрегат.

Страшный сон вора в законе

Хочу вам сон свой рассказать.

Простите, что по фене.

Иначе слов мне не связать —

Я вор, а не Есенин.

Короче, жил один пацан.

На воле, не на зоне.

С обычным погонялом «Ян».

Ну, типа, был в законе.

Он «Южный рынок» крышевал,

А рынок был не хилый.

Там тёрлось множество кидал,

Путаны и терпилы.

Текли там водка и вино,

Картежники катали.

И кабаки, и казино,

И все бабло листали.

Он не по-детски их давил,

И богател как в сказке.

Однажды кто-то из терпил,

Решил пойти в отказку.

Пришла братва его карнать,

А он затеял драку.

И говорит: «теперь башлять»

Мне хочется Бараку.

Начался тут базар-вокзал.

Барак был тоже в силе.

Он страх на «Южных» нагонял,

И Яна прокатили.

Но Ян был тоже не профан,

И настучал Вавану.

А тот козырный был пахан,

И не любил нирвану.

Ваван понятий строгих был,

И не любил проделки.

Он, что бы поделить терпил,

Забил Бараку стрелку.

Пришла на стрелку вся братва.

Судили и рулили.

Перетерали до утра,

И рынок поделили.

Ваван забрал себе притон,

И пару ресторанов.

Барак сказал, что будет он,

В руках держать братанов.

Но в пару-тройку кабаков,

Ботву, что на задворках.

Забрались несколько лохов,

И начались разборки.

Сломали дверь, сожгли кабак,

И вывеску разбили.

Кентов немало в порожняк,

Шестерки замочили.

Ваван волыну слал лохам,

И на лавэ не жался.

Он хочет, что бы тарарам,

Там долго продолжался.

Барак не против, он и сам

Терпил не уважает.

Но, что бы досадить лохам,

Терпилам помогает.

Ну, кто бы стрелку им забил,

Или прислал маляву.

Терпил с лохами примирил,

И разрулил предъявы.

Проснулся я, слезаю с нар,

И клифт свой надеваю.

Балдею, что такой базар,

В натуре не канает.

Что же дальше выбирать

На народ смотрели «Ка»

Свысока.

Виллу новую свою

Строил «Ю».

А уселся «Я» на трон,

Словно слон.

И кого хватило сил

Раздавил.

Что же дальше выбирать,

Нету «Ять».

Ведь закончился как вид

Алфавит.

Злодеи всю историю творят

Злодеи всю историю творят,

Кто мне ответит, что злодей устроил.

Мы знаем, чем известен Герострат,

Не помня точно, кто тот Храм построил?

Чем больше зло, тем яростней вина,

Прославился Дантес, хоть сам бездарен,

А мне другая истина видна,

Мартынов